«Путь к богу лежит через любовь к человеку». 
Мать Мария (Е. Ю. Кузьмина-Караваева)

Сегодня, 11 сентября, отмечается во всем мире День памяти жертв фашизма. Вспомните сегодня эту замечательную русскую женщину, поэта и подвижницу. 

Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева, поэт Серебряного века. После революции она разделила судьбы многих русских эмигрантов: Новороссийск – Грузия – Константинополь – Белград – Париж. В 1932 году жизнь ее сделала решительный поворот: после развода со вторым мужем она приняла монашеский постриг. Отныне не стало на земле Елизаветы Кузьминой-Караваевой, появилась мать Мария. Ее монашество было особого рода: не затворническое, а мирское, в служении людям.

Мать, мы с тобою договор, 
Завет мы заключим любовный, — 
Птенцов из гнезд, зверей из нор 
Принять, любить, объять покровно. 
И человеческих свобод 
Тяжелый и священный камень 
Под самый Божий небосвод 
Своими вознести руками. 
Ты знаешь все, ты видишь, Мать, 
Что ничего душе не надо. 
Лишь все до дна навек отдать, — 
И в этом тихая услада. 

«Путь к Богу лежит через любовь к человеку, и другого пути нет… на Страшном суде меня не спросят, успешно ли я занималась аскетическими упражнениями и сколько я положила земных и поясных поклонов, а спросят: накормила ли я голодного, одела ли голого, посетила ли больного и заключенного в тюрьме. И только это спросят». И она помогала всем, кому могла, и побуждала к этому всех, кто был рядом. 

Когда началась оккупация Парижа, мать Мария стала участницей Сопротивления. В ее доме находили убежище русские военнопленные и французские участники Сопротивления; она спасала евреев от ареста, выписывая им фиктивные справки о крещении; она поддерживала лагерных заключенных, передавая им посылки от имени церкви… Многие из ее соратников по «Православному Делу» были арестованы, в том числе и ее сын. Гестаповцы пообещали, что отпустят его, если мать сама придет к ним. Конечно, она пришла. Но сына не отпустили, он так и сгинул в лагерях. 

И мать не отпустили. Сначала ее держали в концлагере под Парижем, потом перевели в Компьень, потом в страшный женский лагерь Равенсбрюк восточнее Берлина. И даже тогда она не отчаялась, а старалась помогать другим, поддерживать тех, кто ослаб телом и пал духом. «Она никогда не бывала удрученной. Она никогда не жаловалась», - вспоминала одна из немногих выживших узниц. Голод, тяжелые работы, издевательства и физические страдания ее не пугали. Она не стала покорной, это было христианское смирение. Оно – и еще забота о других – давали ей силы жить. И смерть ее стала еще одним подвигом духа. В марте 1945-го мать Мария, заменив собой одну из узниц, сама, добровольно шагнула в строй отобранных для газовой камеры. Через два дня узниц Равенсбрюка начали освобождать сначала представители Красного Креста, а потом и подошедшие советские войска.