Д.Н. Мамин-Сибиряк
«Милые зеленые горы! Когда мне делается грустно, я уношусь мыслью в родные зеленые горы, мне начинает казаться, что и небо там выше и яснее, и люди такие добрые, и сам я делаюсь лучше. Да, я опять хожу по этим горам, поднимаюсь на каменистые кручи, спускаюсь в глубокие лога, подолгу сижу около горных ключиков, дышу чудесным горным воздухом, напоенным ароматом горных трав и цветов, и без конца слушаю, что шепчет столетний лес»…
( Д. Н. Мамин-Сибиряк)
Возвращения на родину были разрядкой во время учебы Дмитрия Мамина в Екатеринбурге и Перми и настоящим спасением ему, подорвавшему здоровье в Петербурге. Не однажды он проплыл по Чусовой, наблюдая уральских бурлаков. Он побывал и на платиновых приисках, и среди старателей, добывающих золото, дружил с местными охотниками и исходил многие сотни верст по тайге.
Реки Исеть («Летные», «Хлеб»), Синара («Охонины брови»), Пышма («Золотуха», «В глуши»), Нейва («Самоцветы»), Чусовая от Перми до Чердыни («Зимовье на Студеной»), озера Зауралья: «история с географией» в каждом произведении. Только в романе «3 конца» 118 географических названий, в «Золоте» - 52… Можно составить целую карту путешествий по маршрутам героев Мамина-Сибиряка: от Висима до Чердыни, от Приполярья до степей Башкирии.
Над столом в кабинете Мамина висела акварель Чусовой, любимой реки, по которой он столько раз путешествовал. Мамин был самоучкой, его работам не хватает живописной техники, но рисовать он любил и обращался с художественными материалами, как профессионал, да и в описаниях природных пейзажей в книгах свободно оперировал привычной для художников лексикой.
На стене одной из комнат музея - фотографии в рамках. Два женских портрета - матери и гражданской жены. Такое соседство при жизни Анны Семеновны было бы невозможно. Она, женщина строгих нравов, воспитанная в старой морали, так и не приняла невенчанную жену своего сына. Сама Мария Якимовна (гражданская жена Мамина) бывала в этом доме только один раз – на панихиде.
Мать, Анна Семеновна, выбрала себе самую неудобную, проходную комнату в этом доме. Но зато здесь она, домоправительница, оставалась в центре событий, отсюда удобно было руководить хозяйством. Эту комнату прозвали «чайной»: вечером сюда приносили самовар, и семья собиралась для неспешного разговора. В этой комнате она читала письма Мити (их сохранилось около 450) и отвечала на них. Сын писал каждую неделю, когда уехал в Петербург в 1891 году. Мать он боготворил. Каждое воскресенье, в 9 часов вечера заводил настенные часы и садился писать в Екатеринбург. Каждое послание начиналось «Милая, дорогая Мама!» Всю жизнь он писал это слово с большой буквы. (Фамилия в данном случае очень говорящая: Мамин!) Посылал деньги, посвятил ей много страниц в воспоминаниях. Зимой 1910 Анна Семеновна занемогла. Сын рвался к ней, но не смог приехать, так как сам был тяжко болен. Увидеться им уже не случилось. Она умерла в марте 1910, в возрасте 79 лет. По-настоящему счастливая женщина, которая прожила в заботах о своих детях и внуках, радовалась их радостями и горевала их горестями, гордилась ими и была ими любима.
Дом никогда не переполнялся вещами. Комнаты его невелики, но выглядели просторными: все, не нужное в данный момент, складывалось в завозне (каретном сарае). В том числе и камни. Камни были везде, они сопровождали Мамина-Сибиряка всю жизнь.Повсюду, в шкафу, на столе, на этажерке – куски камня: яшма, малахит, топаз, руда, кварц… Для Мамина-Сибиряка , тоскующего в далеком Петербурге по родине, они были ниточкой, привязывающей его к Уралу. «Коллекторство со стороны кажется несколько смешным, но жить на Урале и не любить уральских самоцветов еще смешнее». У него были камни для каждодневного общения, он любил держать их в руках, разглядывать, рассказывать про них гостям и дарить им на память эти уральские сувениры.
Судьба беспощадно обошлась с маминскими вещами, сохранилось до обидного мало. Да и сам дом уже совсем не таков, его перестраивали не раз. В 1926 году было предложено открыть мемориальный музей писателя. Маминская комиссия имела тогда 104 авторских рукописи, приветственные адреса к юбилею, надгробные ленты с венков, телеграммы –соболезнования, 7 старинных рукописей, 55 печатных изданий самого писателя и около 30 предметов домашнего обихода. Какую уж экспозицию можно было создать из этих предметов? К тому же в 50-х годах в доме-музее случился пожар, огонь уничтожил 58 бесценных экспонатов, в том числе полотна уральских живописцев и частично - личную библиотеку Мамина-Сибиряка. На помощь пришли жители города. Благодаря пожертвованным ими старинным вещам, по рассказам, воспоминаниям близких к дому Маминых людей удалось в точности восстановить обстановку дома, пусть даже это вещи не подлинно маминские.
Мария Морицевна, вторая жена писателя, умерла, едва родив дочку Аленушку, ровно через год после отъезда из Екатеринбурга. «Милая мама, сегодня мне минуло сорок лет… Дальше каждый год является своего рода премией. Так и будем жить... Мое будущее в могиле рядом с ней. Грустно, тяжело, одиноко. Я еще, может быть, проживу долго, но что это за жизнь: тень, призрак». И только маленькая дочь удерживала его в этой жизни. Девочка родилась очень слабой, все раннее детство связано для нее с преодолением боли и физических страданий. У нее обнаружили нервную болезнь – пляску святого Витта, когда лицо и все тело человека дергается в судорогах. Перед сном Дмитрий Наркисович обязательно рассказывал малышке сказку. «Баю-баю-баю… Один глазок у Аленушки спит, другой смотрит; одно ушко у Аленушки спит, другое слушает. Все теперь собрались у Аленушкиной кроватки: и храбрый заяц, и медведко, и воробей, и воронушка – черная головушка, и Ерш Ершович…»
С начала 20-го века он практически стал детским писателем, хотя вовсе и не собирался издавать придуманные для дочки сказки и рассказы. Знаменитые «Аленушкины сказки».140 рассказов. Пробуждая любовь ко всему живому, они не скрывают от ребенка правды жизни и ее трагедии. «Зимовье на Студеной», «Серая Шейка», «Приемыш», «Вертел», «Емеля-охотник» воскрешают картины родного Урала, к которому день и ночь рвется сердце Мамина-Сибиряка. Аленушка стала его утешением. Гувернантка Аленушки, Ольга Францевна Гувале заменила девочке мать и стала третьей женой Дмитрия Наркисовича. Только ее заботами малышка и выжила... Литературно одаренная девочка рано начала писать стихи. Казалось бы, вот он, семейный покой. Могла ли «бедная отецкая дочь», как ее называл Мамин, знать, что переживет его всего на каких-то 2 года? (Она умерла 22 лет от воспаления легких.)
В его любимом Екатеринбурге есть улица имени писателя. Она как раз пересекает территорию старого города 19-начала 20 века. Деревянный особняк купцов-пивоваров Филитц. Бывшая Дровяная площадь со зданием Нового городского театра (теперь – Оперного) – это здание было построено как раз в ту осень, когда в Петербурге так трудно умирал Мамин-Сибиряк. Парк Харитоновской усадьбы. Сама усадьба находится на восточном склоне Вознесенской горки – Харитоновско-Расторгуевский дворец, который в «Приваловских миллионах» принадлежит одному из героев романа. Стоит на Плотинке бюст писателя. (А вот библиотеки его имени в Екатеринбурге, как ни странно, нет.)
Детская библиотека им. Д.Н. Мамина-Сибиряка
