155-летие Константина Дмитриевича Бальмонта

Будем как Солнце! Забудем о том,
Кто нас ведет по пути золотому,
Будем лишь помнить, что вечно к иному,
К новому, к сильному, к доброму, к злому,
Ярко стремимся мы в сне золотом…

Стихи он пробовал сочинять еще ребенком, но по-настоящему, с полной силой талант заговорил в молодом поэте в 1890-х, и он стал самым знаменитым из символистов. «…Я показал, что может сделать с русским стихом поэт, любящий музыку. В них есть ритмы и перезвоны благозвучий, найденные впервые», - сказал он о своем творчестве тех лет.

Я — изысканность русской медлительной речи,
Предо мною другие поэты — предтечи,
Я впервые открыл в этой речи уклоны;
Перепевные, гневные, нежные звоны.

При том, что Константин Дмитриевич любил Россию и русскую природу всей силой своей души, тосковал о них, уезжая за границу, он дважды эмигрант. Первая эмиграция – в 1906-1913 годы, после нее поэт вернулся, много ездил с выступлениями. Вторая - с 1920 года продлилась до самой смерти. С Советской властью отношения у него не сложились. Он долго добивался разрешения на выезд за границу (официально - для лечения больной жены) и наконец получил его. И назад уже не вернулся. О «днях унижения России» говорится в его статье «Кровавые луны», первом эмигрантском сборнике «Марево» («мутное марево, чертово варево…»). Номинант на Нобелевскую премию.

Он еще застал начало Второй Мировой. Но последние годы жизни (а эмигрантское существование было отнюдь не райским, ему сопутствовали и нищета, и голод) омрачились еще и душевной болезнью. Он умер в 1942 под Парижем, в Доме призрения. А на родину как поэт вернулся только во времена оттепели, в 1960-х.

Где б я ни странствовал, везде припоминаю
Мои душистые леса.
Болота и поля, в полях — от края к краю —
Родимых кашек полоса.
Где б ни скитался я, так нежно снятся сердцу
Мои родные васильки.
И в прошлое открыв таинственную дверцу,
Схожу я к берегу реки.
У старой мельницы привязанная лодка, —
Я льну к прохладе серебра.
И так чарующе и так узывно-чётко
Душа поёт: «Вернись. Пора».